Любовницы берии читать. Любовный список берии

Вся семья моя была набожная. Дедушка - священник, папа и мама - верующие люди. А я была плохая верующая, я грешницей была. Один мой родственник порекомендовал меня как певицу в ансамбль НКВД. Я обрадовалась такой возможности - ведь не знала, к чему меня ведёт судьба. Подготовила репертуар и пришла на прослушивание. Когда запела, увидела, как в первом ряду поблёскивает пенсне. Берия всегда присутствовал в приёмной комиссии, когда брали на работу артистов из консерватории. Так он меня и заприметил. Отдал приказ своему помощнику Рафаэлю Саркисову проследить за мной, узнать, как живу, где бываю, что собой представляю. Все решили, что я энкавэдэшница - ведь в НКВД брали в основном красивых женщин. А я «шпионкой» никогда бы не стала. Хотя в нашем ансамбле было очень много талантливых «фигуристок» - так я именовала артисток, работающих на органы.

Kак ухаживали в НКВД

В то время, когда Берия решил дать знать о своих «чувствах» ко мне, я встречалась с женатым человеком, офицером НКВД Иваном Ребровым. Знаю, что это неправильно. Но я была безумно влюблена. Мы поселились в его служебной квартире. Он собирался развестись и жениться на мне. Но... Однажды я пораньше отпросилась с работы. У входа стоял чёрный автомобиль. Я направилась по тротуару в сторону остановки. Автомобиль поравнялся со мной. Шторка окна опустилась. В машине сидел человек в военной форме - это и был Рафаэль Саркисов. Мужчина улыбнулся и спросил: «Могу ли я вас подвезти?» Я вежливо отказалась. Тогда он уже настойчиво посоветовал: «Всё-таки лучше бы вы сели в машину». Но я развернулась и пошла в другую сторону.

Я бежала к своему Ванечке. Ничего ему не рассказала - безумно боялась его реакции. Но моё молчание Ваню не спасло. 9 мая 1945 года его арестовали по обвинению в шпионаже. Больше своего любимого я никогда не видела. Меня тоже могли в любой момент арестовать. Я приняла решение и уехала в Кёнигсберг-Калининград.

Шёл 1952 год. Я снова была в Москве. И снова влюблена. Дмитрий Алексеев, военный, он в Генштабе служил, уже сделал мне предложение. В тот день мы договорились встретиться и пойти на концерт. Я отпросилась с работы пораньше... И вдруг - тот же самый автомобиль у входа. На этот раз Саркисов вышел из машины. Он бесцеремонно взял меня под локоть и твёрдо сказал: «Пройдёмте. Нам нужно переговорить по поводу вашего дела». Первое, что подумалось: «Может, это насчёт Вани Реброва?» И я села в этот чёрный автомобиль. Но чуда не произошло. Саркисов привёз меня на улицу Качалова - в «особняк» Лаврентия Берия.

Сначала был шикарный ужин. Я не отказывалась есть, боялась рассердить хозяина. А потом он проводил меня в свою спальню... сказал мне потом: «Ой, какая ты соблазнительная баба, только холодная!» А как я могла быть с ним горячей, если испытывала перед этим человеком страх господний?! Но мои визиты на улицу Качалова растянулись на два года.

Берия за мной посылал только Саркисова. Рафаэль приезжал, по-свойски заходил в нашу комнату и совершенно бесцеремонно распоряжался. Моя дочь от первого брака даже как-то спросила: «Мама, почему этот дядя ведёт себя так, как будто он тут живёт?» А что я могла ответить?

Наши соседи быстро заприметили человека в военной форме. Они не преминули сообщить о нём и моему отцу, и моему мужу. Саркисов, правда, как-то намекнул: «Нина Васильевна, если вас будут обижать, просто сообщите мне имя». Но доносить на соседей я не могла.

Влюблённый палач

Берия называли палачом. Возможно, на своей работе он им и был. Но в жизни это был совсем другой человек. Он полюбил меня. И он не был развратником и пошляком, как о нём говорили. Одна балерина рассказывала, что Берия заставил её на столе с кушаньями танцевать. Враньё это. Он был очень бережливый, упавшие куски хлеба с пола подбирал и ел. И мёртвых тел в подвале у него не было, как рассказывают. Я была у него в подвале - не было там никаких костей и женских трупов. Одни запчасти для машины лежали.

Да, встречи с Берия были печальны для женщин, которых к нему привозили. Может быть, с ними он и развратничал. Но со мной всё было иначе. Меня потом спрашивали: «А он был хороший любовник?» Нет, он обычный был, совершенно обычный мужчина.

Иногда выпивал и начинал откровенничать: «Ты знаешь, Нина, как я одинок. Вот жена у меня есть - тоже Нина, тоже красавица, но мы с ней не живём вместе, у неё характер дьявольский. У меня никого нет». Он говорил, что любит меня, и плакал. А я думала про себя: «Господи! Скорей бы он отстал от меня!» Ведь я любила своего мужа. Но в тот момент это было не важно, потому что я очень хотела жить.

Берия давал мне пачки денег. Я отказывалась: «Не возьму, Лаврентий Палыч, ни за что!» Он сердился: «Ты меня обижаешь. И опять Лаврентием Палычем зовёшь!» Что ещё про него сказать?

Пенсне своё никогда не снимал, только когда в ванную шёл мыться. Я как-то взглянула на него без пенсне и отвернулась: у него глаза косые были.

«Сталин - дурак набитый»

Cталина жутко ненавидел. Один раз ухмыльнулся: «Наш отец родной». И захохотал: «Ой, любит лесть наш Иосиф Виссарионович. Дурак набитый. Характер у него идиота. Но сволочь, ты даже не представляешь какая!»

Как-то Лаврентий Палыч пригласил меня на приём к Сталину по случаю дня рождения вождя. Торжество отмечали на даче. Меня привёз Саркисов. Он же и сел рядом со мной за стол - там все подумали, что я его жена. Берия же ко мне не подходил.

Всё бегал вокруг Сталина и пылинки с него сдувал. А я смотрела на Сталина и удивлялась: он весь рябой, в оспе. Потом спросила Берия: «Что ж его гримом-то не замазали?» Лаврентий только рукой махнул: «Да у него есть грим, только эти оспины уже ничем не замазать».

Мой муж знал о моих визитах к Берия, но никогда упрёков мне не высказывал. Я видела, как он страдал, - и сама страдала вместе с ним. Чтобы отвязаться от Берия, придумала план: упросила Саркисова познакомить Лаврентия Палыча с моей коллегой Шурой Степановой. Она была красивая, видная. И очень уж любила деньги и подарки. И с Берия надеялась получить немало. К нему ведь многие женщины поэтому и липли. А я с мужем в это время сбежала из Москвы в Севастополь к родственникам. А через несколько месяцев по радио узнала, что Лаврентия Палыча расстреляли.

Сегодня судьба моя печальна. У меня есть дети, у которых, к сожалению, своя жизнь. Когда вышла моя книга о Берия, дочь швырнула её мне со словами: «Ты изменяла моему отцу! Я тебе этого не прощу!» Мои дети не хотят понять, что я делала это не по собственной воле. Я жить хотела! И мой муж меня простил за это! И сейчас я очень одинока - так же, как был одинок тогда Лаврентий Палыч.

Если верить гидам, эффект возникает ночью вскоре после полуночи. Когда стоишь на углу Малой Никитской и Садовой-Кудринской, возле посольства Туниса, вдруг слышится нарастающий шум автомобиля - настолько отчётливый, что поневоле шарахаешься с проезжей части. Но глазами ничего не увидишь. Автомобиль тормозит возле особняка, открывается дверь, доносятся неразборчивые мужские голоса, затем дверь захлопывается, рычит мотор, и звук автомобиля затихает вдали...

Мираж на Кудринской

Звуковой мираж повторяется возле старинного особняка, в котором после войны жил всесильный шеф госбезопасности СССР Лаврентий Павлович Берия.

Особняк, выходящий на Садовую-Кудринскую, Малую Никитскую и Вспольный переулок, не отличается чрезмерной роскошью. Построенная в 1884 г. для городского головы Степана Тарасова, а перед Первой мировой войной расширенная для основателя Юрьевецкой льнопрядильной мануфактуры Ивана Бакакина городская усадьба занимала обширную площадь. Она-то, как видно, и привлекла нового владельца с Лубянки.

Местные жители, инстинктивно приглушая голос, рассказывали ужасы о творившемся на территории старинной усадьбы. Когда рабочие раскопали котлован для теплоцентрали на улице Качалова (так в советское время называлась Малая Никитская), наткнулись на... кости. Общая могила относилась к временам сталинских репрессий. Но чем ближе котлован подбирался к особняку, тем больше скелетов откапывали. Так слухи об изнасилованных Берией и убитых по его приказу женщинах получили косвенное подтверждение.

Как повествует в своей книге о Л. Берии Антон Антонов-Овсеенко, в подвале особняка нашли камнедробилку, с помощью которой, по всей видимости, измельчали останки убитых женщин перед их спуском в канализацию.

По другим источникам, во дворе усадьбы был оборудован небольшой крематорий, в котором сжигались тела жертв палача-женолюба.

Во всяком случае в протоколе ареста Л. Берии имеется опись изъятых при обыске в его особняке женских кофточек, чулок, комбинаций, трико, косынок, платков. «Коллекционер», как видно, не отказывал себе в удовольствии оставлять кое-что на память о своих очаровательных пленницах. Детские размеры некоторых вещей подтверждают слухи о том, что нередко добычей сладострастного маршала становились девочки-подростки.

Поставлял сексуальных рабынь своему шефу полковник Рафаэль Саркисов. Он обычно отправлялся на переговоры с приглянувшейся Лаврентию Павловичу дамой, вежливо, но настойчиво просил номер телефона и ночью доставлял гостью в особняк. Одних Берия грубо насиловал, других угощал и развлекал беседой - всё зависело от настроения и имевшегося времени.

Его не смущало, если женщина была замужем, ведь он знал, что нет в стране такого рыцаря, который отважился бы защитить честь жены, если она приглянулась такому кавалеру.

«Отпусти дочку, шайтан!»

Впрочем, как минимум одно исключение всё же было. В 1944 году «гарем» на Вспольном пополнился очередной красавицей - Софией Щировой. Она вышла замуж за лётчика-аса Сергея Щирова - Героя Советского Союза, сбившего за годы войны 21 вражеский самолёт и отличившегося тем, что в сложнейших условиях горной местности и нелётной погоды вывез из фашистского окружения маршала Иосипа Броз Тито. Ещё не отшумел медовый месяц, как Берия польстился на новобрачную. Вернувшись из командировки на десятый день после свадьбы, Сергей не застал жену дома. Её привезла машина в два часа ночи.

От Софии пахло дорогим вином. Она не стала отпираться и, расплакавшись, во всём призналась мужу. Резкий и прямой, Щиров стал громогласно угрожать Берии. Вскоре он был арестован, на него сфабриковали дело. Лётчик полагал, что на суде он как раз и поведает всю правду о совратителе-насильнике. Наивный герой не предполагал, что 25 лет лагерей ему назначат без предоставления оправдательного слова. Как показал позже на допросе в Генпрокуратуре начальник охраны шефа НКВД СССР полковник Саркисов, София Щирова проходила в списке доставленных в особняк женщин под № 117 (всего «трофеи» охотника исчислялись цифрой более 200, по другим источникам - 760, правда, жена Берии Нина Теймуразовна уверяла, что все эти женщины были разведчицами - агентами и информаторами). В 1953-м, сразу после смерти Сталина, Щирова выпустили. Пугливо озирающийся по сторонам, сгорбленный, беззубый 37-летний старик разыскал свою возлюбленную - София, уже вышедшая замуж за другого, брезгливо захлопнула дверь перед бывшим мужем. Спился лётчик-ас за три года.

Дворничиха-татарка Раиса, служившая у Берии и почему-то пользовавшаяся его уважением, заметив однажды, что хозяин подхватывает под локоток её дочку-подростка, бесстрашно заорала: «А ну, отпусти дочку, шайтан!» Не ожидавший такого отпора Лаврентий Павлович тотчас всё обратил в шутку. Раиса позже рассказывала, что под Вспольным переулком от усадьбы проходил подземный ход, куда охранники дома стаскивали растерзанные женские тела. Когда подземный ход был раскопан, из него извлекли десятки скелетов.

Берия много лет оставался безнаказанным, пока в 1953 году в ходе ожесточённой борьбы за власть с Никитой Хрущёвым недавний палач сам не оказался жертвой. По официальным данным, Л. Берию арестовали в Кремле, а расстреляли в подвале штаба Московского военного округа.

Кто по-вашему Берия: сталинский палач или «железный нарком»?

ЛАВРЕНТИЙ БЕРИЯ, ЕГО ЖЕНА И ДРУГИЕ ЖЕНЩИНЫ

Сексуальные подвиги Л.П. Берии стали уже притчей во языцех. Когда его судили, он оспаривал свидетельские показания по многим пунктам обвинения. В данном же только махнул рукой:

Не будем спорить. Признаю все прегрешения, сколько их ни есть…

И ему записали на лицевой счёт более чем семьсот пятьдесят женщин, совращённых, изнасилованных, погубленных им. Были они самого разного возраста - от девочек-подростков до умудрённых жизненным опытом дам - жён видных советских сановников и военачальников. Причём иной раз даже непонятно, то ли муж был репрессирован, потому что его жена попала в коллекцию Берии, то ли всё было как раз наоборот?..

Общепризнано, что Лаврентий Павлович чаще всего интересовался женщинами с одной-единственной целью - насладиться и забыть. И лишь один человек до конца своих дней, пожалуй, был уверен, что Берия общался с женщинами лишь для блага государства - они, дескать, поставляли ему ценные агентурные сведения. Этот человек - жена Л.П. Берии Нино Теймуразовна Гегечкори.

Вот её рассказ, записанный журналистом Теймуразом Коридзе в 1990 году.

«На окраине большого города, раскинувшегося по берегам Днепра, на тихой, утопающей в зелени улице, на четвёртом этаже обыкновенной „хрущёвки“ с тремя крохотными комнатками живёт восьмидесятишестилетняя грузинка, острый ум и живые глаза которой пока не подвластны времени, - начинает он свой рассказ. - Но уже давно она практически не выходит на улицу без посторонней помощи. Её прогулки ограничиваются квартирой, по которой она медленно передвигается, опираясь на палочку. Всё, что у неё есть, - это сын и внук.

Её уже давно забыла современность - так угодно было государственной машине, которая в один миг могла сделать человека влиятельнейшим лицом или же отправить его в лагеря, - машине, фактически созданной её мужем. Её имя сейчас мало кому известно - разве что нескольким историкам, которые специализируются на исследованиях о Сталине и его окружении и которые, кстати, давно считают эту женщину погибшей в мясорубке лагерей.

В истории Советского Союза она не оставила сколь-нибудь заметного следа ни во внешней, ни во внутренней политике. Она никогда не ездила за границу в составе официальных делегаций и очень редко присутствовала на официальных приёмах в Кремле - „жёны политических деятелей не принимали участия в политических делах“. И всё-таки она почти 15 лет носила официальный титул первой советской леди. Нино Теймуразовна Гегечкори была женой человека, чьё имя сегодня многие вспоминают со страхом, а кое-кто и с восхищением. Её мужем был Лаврентий Берия.

Старость не сумела уничтожить на её лице следы былой красоты. Время не стёрло память, а годы разлуки с родиной - её великолепный грузинский язык, на котором она говорит так же, как по-русски. Давайте же послушаем рассказ Нино Гегечкори…

Я родилась в семье бедняка. Особенно трудно стало моей матери после того, как умер отец. В то время в Грузии богатые семьи можно было пересчитать по пальцам. Время тоже было неспокойное - революции, политические партии, беспорядки. Росла я в семье моего родственника - Александра Гегечкори, или просто Саши, который взял меня к себе, чтобы помочь моей маме. Жили мы тогда в Кутаиси, где я училась в начальной женской школе. За участие в революционной деятельности Саша часто сидел в тюрьме, и его жена Вера ходила встречаться с ним. Я была ещё маленькая, мне всё было интересно, и я всегда бегала с Верой в тюрьму на эти свидания. Между прочим, тогда с заключёнными обращались хорошо. Я не сказала, естественно, что мой будущий муж сидел в одной камере вместе с Сашей, откуда я могла его знать. А он, оказывается, запомнил меня.

После того как в Грузии установилась Советская власть, Сашу, активного участника революции, перевели в Тбилиси и избрали председателем Тбилисского ревкома. Я тоже переехала вместе с ними. Я к тому времени уже взрослой девицей была, а отношения с матерью у меня не складывались. Помню, что у меня была единственная пара хороших туфель, но Вера не разрешала мне их надевать каждый день, чтобы они подольше носились. Так что в школу я ходила в старых обносках и старалась не ходить по людным улицам - так было стыдно своей бедной одежды.

Помню, как в первые дни установления Советской власти в Грузии студенты организовали демонстрацию протеста против новой власти. Участвовала в этой демонстрации и я. Студентов разогнали водой из пожарного брандспойта, попало и мне - вымокла с головы до ног. Мокрая, я прибежала домой, а жена Саши спрашивает: „Что случилось?“ Я рассказала, как дело было. Вера схватила ремень и хорошенько меня отлупила, приговаривая: „Ты живёшь в семье Саши Гегечкори, а участвуешь в демонстрациях против него?!“

Однажды по дороге в школу меня встретил Лаврентий. После установления Советской власти в Грузии он часто ходил к Саше, и я его уже неплохо знала. Он начал приставать ко мне с разговором и сказал: „Хочешь не хочешь, но мы обязательно должны встретиться и поговорить“. Я согласилась, и позже мы встретились в тбилисском парке Надзалаведи. В том районе жили моя сестра и зять, и я хорошо знала парк. Мы сели на скамейку. На Лаврентии были чёрное пальто и студенческая фуражка. Он сказал, что уже давно наблюдает за мной и что я ему очень нравлюсь. А потом сказал, что любит меня и хочет, чтобы я вышла за него замуж. Тогда мне было шестнадцать с половиной лет, Лаврентию же исполнилось 22 года.

Он объяснил, что новая власть посылает его в Бельгию изучать опыт переработки нефти. Однако было выдвинуто единственное требование - Лаврентий должен был жениться. К тому же он обещал помочь мне в учёбе. Я подумала и согласилась - чем жить в чужом доме, пусть даже с родственниками, лучше выйти замуж и создать собственную семью. Так, никому не сказав ни слова, я вышла замуж за Лаврентия. И сразу же после этого по городу поползли слухи, будто Лаврентий похитил меня. Нет, ничего подобного не было. Я вышла за него по собственному желанию.

Один год мы жили в Баку, а потом вернулись в Тбилиси. В 1924 году родился наш первенец - Серго. В 1926 году я закончила агрономический факультет Тбилисского университета и начала работать в Тбилисском сельскохозяйственном институте научным сотрудником. А за границу нам поехать так и не удалось. Сначала командировку Лаврентия отложили, потом появились какие-то проблемы, да и Лаврентий с головой ушёл в свои государственные дела. А потом уже никто нас за границу не посылал.

Жили мы бедно - время тогда было такое. Зажиточно, по-человечески жить тогда считалось неприличным. Ведь революцию делали против богатых и против богатства боролись. В 1931 году Лаврентия назначили первым секретарём ЦК Компартии Грузии. До него на этом посту работал Картвелишвили. Он был странный человек. Похоже, что высокая должность испортила его. В его аппарате работал один русский - Ершов. Так вот, Картвелишвили увёл у него жену. Это уже потом та женщина ушла от Картвелишвили, когда того со всех постов сняли.

Лаврентий день и ночь проводил на работе. Времени для семьи у него практически не оставалось. Он очень много работал. Сейчас легко критиковать, но тогда шла жестокая борьба. Советская власть должна была победить. Вы помните, что писал Сталин о врагах социализма? Так ведь те враги действительно существовали.

Да, я лично знала этого человека. В своё время мы часто ходили друг к другу в гости. Действительно, Сталин был очень суровый человек, с жестоким характером. Но кто может доказать, что в то время надо было иметь другой характер, что можно было обойтись без жестокости? Сталин хотел создать большое и мощное государство. И он сделал это. Конечно, не обошлось без жертв. Но почему же другие политики в то время не увидели иной дороги, которая без потерь бы привела к заветной цели?

Вот и Света{4} своим писала, что отец жестоко обращался с ней. Да, Света выросла на моих глазах. Она была очень умная и целеустремлённая девушка. Её нельзя было не полюбить. Сталин в ней души не чаял. И представляете его чувства, когда любимая дочь в один прекрасный день заявляет отцу, что она полюбила человека, который на 23 года старше её, и хочет выйти за него замуж? Этим „избранником“ был еврей, режиссёр Каплер. Как бы вы поступили, если бы ваша шестнадцатилетняя дочь ошарашила вас такой новостью? Отец дал своей дочери пощёчину. А Капплер получил то, чего был достоин. Он не любил Свету. Я уверена, что он хотел войти в круг семьи Сталина.

Сейчас о Сталине много сказок рассказывают. Но в действительности он был обыкновенным человеком со своими недостатками и отрицательными чертами. Говорят, что он не уделял внимания своим детям. Как это не уделял? Скажу, что он не уделял лишнего внимания своим детям. Он считал, что они должны самостоятельно найти свою дорогу в жизни. Зачем другие доказательства, когда есть пример его сына Якова.

Мы переехали в Москву в конце 1938 года. К тому времени репрессии 1937 года уже ушли в прошлое. А моего мужа обвиняют в этих репрессиях, не учитывая такого важного факта. Так ведь удобнее - есть человек, на которого можно повесить все грехи. Я уверена, что когда-нибудь напишут объективную историю и она всё расставит по своим местам. Я уже не доживу до этого рая. Но вы-то доживёте…

Сын Микояна, который пишет абсурдные вещи, что он знает? Он ничего не знает, но всё-таки пишет. Наверное, хочет показать себя всезнайкой. Так поступают нечестные люди. На Лаврентия свалили трагедию семьи Вано Стуруа. Это очень несправедливый навет… Знаете, тогда действовал такой механизм, и остановить его или изменить направление никто не мог. И Лаврентий тоже не мог.

Я получаю грузинские газеты - „Литературную Грузию“, „Родину“, „Тбилиси“, получаю и журналы. Вот покажу вам „Цискари“. Здесь напечатана поэма Габриэла Джабушанури, которая была написана ещё при жизни Сталина. Но напечатали её только сейчас. Конечно, можно не любить человека, но нельзя писать о нём таким тоном. Даже если всё, что он делал, было неправильно, то пусть Сталина упрекают другие, но не грузины…

Я никогда не вмешивалась в служебные дела своего мужа. В те времена партийные аппаратчики умели ставить жён высокопоставленных чиновников на своё место. Сейчас всё по-другому… Поэтому я ничего не могу говорить о служебных делах Лаврентия. А то, в чём его официально обвиняют - в антигосударственной деятельности, - это просто демагогия. Ведь что-то нужно было придумать.

В 1953 году организовали переворот - испугались, что Берия станет преемником Сталина. Я хорошо знала своего мужа и его характер. Я уверена, что ему хватило бы ума не бороться за это место. Он был рациональным и практичным человеком, он знал, что после Сталина грузина во главе государства не поставят. Никто не мог представить себе такого исхода событий. Лаврентий, наверное, помог бы человеку, который претендовал на пост главы партии и государства. Таким человеком мог быть, например, Маленков…

В июне 1953 года меня и моего сына Серго внезапно арестовали и посадили в разные тюрьмы. И только семью Серго не тронули - жена с тремя детьми осталась дома. Жену Серго звали Марфа, а её девичья фамилия была Пешкова, потому что она приходилась внучкой Максиму Горькому.

Сначала мы думали, что произошёл государственный переворот или что-то наподобие контрреволюции и к власти пришла антикоммунистическая клика. Меня посадили в Бутырку. Каждый день меня вызывали на допрос, и следователь требовал, чтобы я давала показания против мужа. Он говорил, что народ возмущён действиями Лаврентия. Я категорически заявила, что никаких показаний - ни хороших, ни плохих - давать не буду. После этого заявления меня больше не трогали.

В Бутырке я просидела больше года. Какие мне предъявляли обвинения? Не смейтесь, абсолютно серьёзно меня обвинили в том, что из Нечернозёмной зоны России я привезла одно ведро краснозёма.

Дело в том, что я работала в сельскохозяйственной академии и занималась исследованием почв. Действительно, когда-то по моей просьбе на самолёте привезли ведро красного фунта. Но так как самолёт был государственным, то получалось, что я использовала государственный транспорт для личных целей.

Второе обвинение было связано с использованием мною наёмного труда. В Тбилиси жил известный портной, которого звали Саша. Как-то он приехал в Москву, и я заказала у него платье, за которое, естественно, заплатила. Наверное, именно это и называлось „наёмным трудом“. Честно говоря, я сейчас не помню, был ли у меня в Москве какой-нибудь тбилисский портной. Может быть, и был. Но ведь я заплатила деньги. Не понимаю, в чём заключалось моё преступление.

Среди прочих обвинений я услышала и то, что я из Кутаиси в Тбилиси ездила на лошадях с золотыми колокольчиками. На лошадях я когда-то ездила, но золотые колокольчики - такого никогда не было. Знаете, люди горазды на выдумки и любят фантазии выдавать за настоящее.

Как-то ко мне в тюрьму пришёл один близкий мне человек, который хотел для меня только хорошее. Он посоветовал, чтобы я написала заявление о своём плохом самочувствии. На основании этого заявления меня должны были перевести в больницу. Да, я действительно жила в камере в очень тяжёлых условиях - слышали, наверное, про карцер-одиночку, где нельзя было ни лежать, ни сидеть. Вот так я и провела больше года. От больницы же я отказалась, потому что симпатизирующий мне надзиратель шепнул на ухо: „Ходят слухи, что вы сошли с ума и находитесь в психбольнице“.

Однажды следователь заявил, что у них есть данные якобы о том, что 760 женщин назвали себя любовницами Берии. Вот так, и ничего больше. Лаврентий день и ночь проводил на работе. Когда же он целый легион женщин успел превратить в своих любовниц? На мой взгляд, всё было по-другому. Во время войны и после Лаврентий руководил разведкой и контрразведкой. Так вот все эти женщины были работниками разведки, её агентами и информаторами. И связь с ними поддерживал только Лаврентий. У него была феноменальная память. Все свои служебные связи, в том числе и с этими женщинами, он хранил в своей голове. Но когда этих сотрудниц начали спрашивать о связях со своим шефом, они, естественно, заявили, что были его любовницами. А что же вы хотели, чтобы они назвали себя стукачками и агентами спецслужбы?»

Такая вот женская логика.

Самое интересное, что Н.Т. Гегечкори в какой-то мере права. И НКВД, и ГПУ, и КГБ широко использовали в своей работе женщин. Причём в ход в равной степени шли все их таланты, в том числе и сексуальные. Вот тому лишь некоторые примеры…