Интервью ренаты литвиновой. Интервью с ренатой литвиновой

Ренату Литвинову приметили после “Нелюбви” Валерия Рубинчика, для которой она написала сценарий, а воспели после “Увлечений” Киры Муратовой, где она исполнила собственные монологи от имени медсестры Лили. С тех пор Литвинова - прима нового российского кино. Недавно она дебютировала как продюсер фильмом “Небо. Самолет. Девушка”, а сейчас заканчивает - уже как режиссер - фильм “Богиня”.

Ренату любят, ею восхищаются - я знаю многих таких, влюбленных в нее, по преимуществу мужского пола. Ренату не любят, даже не терпят - и таких, ею раздраженных, я тоже знаю много, по преимуществу пола женского.

За что ее любят - вопрос праздный и лишний. Любить “за что-то” - занятие странное, “за что-то” можно ценить. Рената Литвинова знает это лучше многих, иначе не сочинила бы сценарий фильма “Небо. Самолет. Девушка”, где небесная девушка Лара испытывает смертельное чувство к брутальной пустоте в штанах и наполняет своего никчемного избранника этим чувством. Лара именно любит, а не влюблена: для Ренаты разница существенная. “Влюбленность - это потрясающе, ты можешь испытать ее бесконечно много раз. А любовь - нет. Иногда она совсем далека от чувственности, совсем-совсем. Это какой-то удар ножом в сердце и вечная боль. Ты ходишь с ножом в сердце годы и годы, и это называется любовью”. - “Специально не вынимаешь ножик?” - “А как его вынешь? Он же не вынимается, этот нож, воткнутый в сердце. Пока сам не растворится. Но даже и тогда металл останется, не забудется. Любовь - это большие-большие раны. Это не мясо, но что-то очень кровавое”.

За что ее не любят - вопрос тоже лишний, все понятно. Вряд ли ревнуют к успеху - разве что чуть-чуть. Скорее раздражены на эту ее вызывающую, ни-на-кого-не-похожесть, которую со зла называют манерностью; на то, что она в своем роде одна. То ли придумала себя, то ли на самом деле такая. В любом случае обидно, и я понимаю недоброжелательниц. Они, наверное, думают: если на самом деле такая, то почему именно она, а не я? Если придумала себя такой, то почему именно ей это в голову пришло, а не мне?

В нелюбви Рената тоже знает толк. Она даже назвала так сценарий, по которому Валерий Рубинчик поставил фильм с Ксенией Качалиной в главной страдательной роли. “Нелюбовь” сделала Литвинову известной, но еще не модной. Ей было двадцать четыре, и она считает это время самым страшным в своей жизни. “Ко мне сейчас на пробы приходят молодые артисты, я спрашиваю, сколько им лет. И если слышу, что двадцать четыре, то думаю: боже мой, как страшно... Такой пик отчаяния. Прямо какой-то ужас, полная безысходка”. Может, потому и сочинилась “Нелюбовь”.

Мужчинам в ее ранних сценариях доставалось крепко. Получались они у нее жалкими особями. “Сейчас я не сражаюсь с мужчинами”, - сообщает мне Рената, и это означает, что раньше сражалась. Она пересмотрела свой взгляд на мужской вопрос, а в остальном - не изменилась. “Я всегда была такой, сколько себя помню”, - утверждает Рената, имея в виду не образ ослепительной белокожей блондинки с чувственно яркими губами, а способ воспринимать окружающий мир и вступать с ним в отношения. Например, с материальным миром у нее отношения натянутые. Так исторически сложилось. Приборы в ее руках ломаются, лампочки взрываются. “Я побеждаю электричество, оно у меня отключается”. - “У вас есть этому какое-нибудь ненаучное объяснение?” - “Не-а. Я стараюсь не вникать, чтобы совсем не обезуметь. У меня даже однажды бутерброд из рук выскользнул и мне на спину приземлился, представляете?” Я представляю с трудом. Вежливо интересуюсь, в какой позе Рената его ела. “В обычной. Мне его принесли, он выскользнул, подпрыгнул и прилип к спине. Даже бутерброд против меня”.

Это она в маму. Рената рано поняла, что мама о ней, конечно, заботится, но вообще-то о ней самой заботиться не мешает. “Моя мама - очень творческая и совсем безбашенная”. - “А чем мама занимается?” - “Она у меня врач”. - “Как интересно. От каких болезней лечит?” - “Она у меня хирург”. - “Ого. Лечь под скальпель безбашенного хирурга - это, наверное, жесткий опыт”. - “Моя мама, чтоб вы знали, потрясающе хороший специалист, у нее очень легкая рука. Я ее от всех обстоятельств защищаю, она мне жалуется то на одно, то на другое. Вот вчера звонит, говорит, что бусы какие-то потеряла. Я ей пообещала новые подарить. У меня еще бабушка была уникальная. Бабушка умерла, а маме дай бог здоровья. Вообще мне с моими женщинами повезло, они обе нереально гениальные. Конечно, они наделали кучу ошибок в жизни, но я их за это дико люблю”.

Еще она дико любит другую женщину - дочку Улю. Называет ее главной женщиной своей жизни. Портрет рыженькой Ули украшает мамину сумочку. Уле два года и два месяца, она потихоньку начинает говорить, называет себя Уняней, скучает, когда мама в отъезде, и собирается сниматься у нее в кино. “Я ее больше не оставлю. Никогда. Вот поеду в декабре на новые съемки и возьму ее с собой”.

Я высказываю аккуратное предположение, что Рената решила стать мамой, когда почувствовала себя готовой к этому, но она не оставляет камня на камне от моей версии: “Да вы что? Не думала, не гадала. Просто на меня свалилось такое счастье. Контрамарочница моя, бандитка маленькая”. Наверное, у Леонида, мужа Ренаты, другие представления о происхождении двухлетнего счастья, но мы с ним об этом не разговаривали. Имя выбирала Рената, ей захотелось, чтоб дочка стала Ульяной. “Сильное имя. И дочка у меня сильная”.

Рената тоже сильная, факт. Любит слово “нереально”, но представления о жизни у нее наверняка самые реальные. Не надо думать, будто она не от мира сего. Это большая ошибка так думать. Рената, конечно, протестует, когда ее называют деловой женщиной, говорит, что совсем не деловая, что устала, что сил нет, что вот и в сумочке у нее бог знает что, а у деловых женщин так не бывает - и показывает мне набитую сумочку. Там действительно впечатляющий раскардаш, но я все же настаиваю на своем: у дамы без деловой жилки и жесткой хватки - талант не обсуждается, это само собой - не получится совместить в себе актрису, сценариста, режиссера, продюсера, телезвезду, светскую леди, жену, хозяйку дома - и чтоб еще на ребенка время оставалось. У Ренаты же получается совмещать, не поступаясь хрупким образом ослепительной и не приспособленной к земной жизни блондинки. Особый дар, между прочим. Она умеет быть жесткой, вы уж мне поверьте.

Когда мы по телефону договаривались о месте встречи, и я долго проявлял географическую бестолковость, Рената в какой-то момент вышла из образа и стальным тоном с едва заметной капризной нотой оборвала очередной мой вопрос: “Ну, все. Я не могу пятнадцать минут тратить на разговоры. У меня монтаж”. У нее действительно был в тот момент монтаж “Богини”, первый фильм не шутка, но главное - я почувствовал, как Рената умеет себя поставить, когда надо. И официанта в ресторане, который мы с ней ошибочно облюбовали, она отчитала по полной программе. Нам мешала громкая музыка, Рената вежливо попросила утихомирить децибелы. Потом попросила во второй раз. Потом резко встала, подозвала официанта и сообщила ему, что отменяет заказ и уходит. Прибежал управляющий, долго извинялся и был царственно прощен.

Хрупкую беззащитную блондинку-грезу, гостью из призрачного прошлого она придумала отлично - безупречный ход, чистая работа. “Не было у меня никакой специальной прикладной цели, не думайте. Мне просто захотелось стать такой. Да и кому, скажите, я была интересна со своим образом? Только сама и наслаждалась”. Ну, это уж позвольте. В середине 90-х, когда старого кино уже не было, нового кино еще не было, но светская киношная тусовка бодро обновилась и разжилась разными модными персонажами, Рената “со своим образом” в той тусовке блистала на правах первой гранд-дамы. Я так прямо это ей и говорю, а она делает вид, что удивлена: “Ну с чего вы взяли? Кидаетесь фразами какими-то”. - “Ничем я не кидаюсь. Ведь ни один светский раут без вас не обходился”. - “Серьезно?” - “Это я вам буду рассказывать?” - “А я вот, представьте, не замечала. Была такая изолированная, никому не интересная страдающая душа”. - “Одно другому не мешает”. - “А-а-а, так вы меня про тело спрашиваете? Имеете в виду, что тело транслировало полную востребованность? Спасибо. Но душа-то мучалась”.

Про взаимоотношения души и тела ей говорить интересно. Не любит перегибы - когда о теле заботятся, а душу забрасывают в дальний угол. “Вкалывают в себя разные вещества, а сами - злобные и отвратительные. Нет, мне не нравятся все эти молодящиеся артистки с шиньончиками. Все эти искажения пластические, все эти лица натянутые-перетянутые. Что они себе думают, что у них с головой? Это же кража души”. Звучит как страшный приговор. Я пугаюсь. Лепечу, что здесь возможны варианты. Вот, скажем, Марлен Дитрих удалилась с глаз публики долой, чтобы ее старение не стало ничьим достоянием, а оставалось бы ее личной драмой. А Лени Рифеншталь до ста лет ныряла на людях с аквалангом и своих морщин не стыдилась. И Анни Жирардо тоже проблемы из них не делает. Какой вариант ей, Ренате, ближе? “На самом деле правильно состариться - это проблема головы. Есть красивые морщины, есть некрасивые. Лучше бы Жирардо ушла”. - “У кого красивые?” - “У Фанни Ардан. У Анук Эме, она - гениально состарившаяся женщина. А Брижит Бардо просто мопс”. Я опять пугаюсь. “Нет, интеллигентные методы борьбы с возрастом я не отрицаю, - проявляет Рената великодушие. - Человек ведь внутри себя не стареет. Может, чуть-чуть устает, ломается. Но внутри он такой же маленький, каким родился когда-то. И очень несправедливо это несоответствие постаревшей оболочки детскому самоощущению. Поэтому я буду приветствовать желание ухода от старости. Пускай, пускай. Только надо чувствовать меру, не пытаться вообще время остановить”.

“Мало времени, мало времени”, - повторяет Рената несколько раз, пока мы беседуем о разном. Когда она впервые почувствовала, что времени мало? “Я всегда с этим жила. Не успеешь сказать раз-два-три, как уже старая-старая или вообще в гробу лежишь”. Я пугаюсь в третий раз. Конечно же, фильм “Нет смерти для меня” она делала не только про блистательных див советского кино, но и про себя. Примеряла их судьбы.

С дивами она в особых отношениях с детства. В школе ее сторонились, она сторонилась в ответ. По вечерам возвращалась домой, там никого не было, потому что мама допоздна горела на работе. Ждал Ренату только голубой волнистый попугайчик Тотоша. А также великие актрисы, которые каждый день в шесть вечера по радио устраивали “литературные чтения”. Все одноклассники гуляли во дворе, а Рената слушала радио. И поедала сосиски с зеленым горошком. “Они в термосе были, потому что газ зажигать мама мне не разрешала. У меня до сих пор к сосискам отвращение, я их все детство каждый день ела. Горошек-то, хрен с ним, а сосиски видеть не могу”. Под эти самые сосиски она, наверное, и вымечтала ту блондинку, в которую потом превратила себя. Пока она мечтала, одноклассники обсуждали ровесниц-блондинок, а одноклассницы - соответственно, ровесников разного окраса. “Помню, был у нас урок физкультуры зимой. Учитель сказал съехать на лыжах с горки. И ко мне подошел Протасов, был у нас такой маленький и страшный, не знаю, что с ним сейчас, так вот, подошел он ко мне на горке и сообщил, что у него была ночь любви с какой-то девушкой. Так важно сообщил и съехал вниз. Восьмой, что ли, класс. Я просто была в шоке. Думала: боже мой, чем занимается наш Протасов... Или девочки мне иногда жаловались, что им приходится ходить в больницу и предотвращать свои беременности, а я все думала: боже мой, боже мой... Я была подзадержавшаяся в развитии, я еще не жила такой жизнью, все ждало меня впереди”. Представляю себе Ренату - наперсницу беременных девочек, мне смешно. Наверное, высокая такая, нескладная. “Да, я была дико высокая. Рядом с Протасовым уж точно. Бедный Протасов, прости меня”. - “Вы так уж за него не переживайте. Может, он в порядке, заседает где-нибудь в совете директоров”. - “Протасов? Это вряд ли”.

У нее нет нежных чувств к своему нежному возрасту и к одноклассникам (“глаза бы мои их не видели”). Она считает себя терпимой, но признается, что чем дольше живет, тем лучше понимает, что, если человек неприятен, то не нужно ни его понапрасну мучить своей терпимостью, ни себя. Произносит это свое “чем дольше живу” - и сама смеется. А потом задает вопрос: “Вы знаете, какой я была, что называется, в молодости?” - и опять смеется. “Вот, докатилась, такие страсти вам говорю”. И тут же без перехода: “А вам сейчас сколько?” - “Мне тридцать пять”. - “Ну, хорошо. Еще не старый”. - “Но уже не молодой”. - “Не-е-т, для мужчины это вообще не возраст. Для умной женщины тоже. Для дуры, конечно, плоховато. У нее уже все в прошлом. А для умной - самый класс”.

У Ренаты Литвиновой сейчас как раз тот самый “классный возраст”. И она умная, тут даже недоброжелательницы не возразят. А доброжелатели закивают головами.

“Скажите, Рената, мужчина способен понять женщину, как вы думаете?” - “Женщину не нужно понимать. Ее нужно любить”.

Дружба – роскошь, а мне не хватает времени на самых любимых. И я скорее подарю время свое им, чем кому-то со стороны.

«Богиня!» – с придыханием шепчут одни. «Манерная и жеманная!» – кривят губы другие. Но нельзя не согласиться с тем, что Рената Литвинова – явление. В любом деле, будь то написание сценариев, режиссура, актерство или дизайн.

Пять рыжих париков на подоконнике

Мы встретились с Ренатой на съемочной площадке фильма «Волшебный кубок Роррима Бо». В этой картине она играет старшую пионервожатую, в которую вселился дух ведьмы. Присаживаемся на диванчик в гримерке. Кругом куча рыжих париков. Самый взлохмаченный – у Ренаты на голове, примерно пять других валяются на подоконнике.

Зачем вам столько, Рената?

– Они различные состояния волос предполагают. По-моему, там даже есть одна высокая прическа. Моя героиня рыжая, как и все одиозные женщины. Абсолютная бестия.

И злобная по сценарию?

– Нет, ну что вы! Естественно, она, как и во всех сказках, воплощает собой отрицательную сторону, но в каком-то смысле она очень обаятельна. Мне кажется, она честная женщина. Говорит правду всем этим ужасным детям. Я, кстати, таких персонажей, как эта пионервожатая, в детстве обожала. Мне всегда казалось, что в сказке должна быть какая-нибудь прекрасная колдунья. Она могла воплощать как злую, так и добрую сторону. Но почему-то злые были интереснее, а добрые однобокие.

А вам в жизни, если вернуться от ведьм к пионервожатым, какие чаще встречались – злые или добрые?

– У нас был почему-то пионервожатый, а не пионервожатая. Миша. Он все время очень неразборчиво говорил. И очень быстро. Я его просила повторять, а он думал, что я над ним издеваюсь.

Я думала, вы ответите, что пионерлагерь – что-то очень от вас далекое…

– Я была там только один раз. Лет в 11–12. До этого все время ездила отдыхать к бабушке с дедушкой. И меня послали в пионерский лагерь в тот год, когда дедушка умер. Был Советский Союз. Нас отправили в Грузию. Мы жили высоко в горах. Все время играли в «Зарницу», и меня постоянно сажали на гауптвахту.

Почему?

– Звучит смешно – ну, там, честь не отдала. В кавычках. Короче говоря, там были боевые условия. И вечно что-то именно дисциплинарного порядка у меня не складывалось. Помню, сижу под дубом – а туда всех сосланных сажали – и чищу картошку. А наши отряды уходят в горы, только барабаны постукивают, а потом и этот звук исчезает. А мы все чистим и чистим картошку…

А еще мы в лагере свиней хотели оседлать. Знаете, когда около тебя трутся такие огромные свинята, нет-нет да и подмывает их как-нибудь поймать и покататься на них. Ни разу не удалось – они дико верткие!

После таких проделок вас, наверное, не назначили бы председателем совета отряда?

– Почему же? Была. Помню, сидела на заседаниях и меня все время пихали, чтобы я высказалась о том, что одна девочка сбежала куда-то с грузином. «Ты должна ее осудить!» – бил меня локтем Миша. И я ему отвечала: «И чё я должна говорить?» Любовь там была.

Экранчик выжирает человека

Ну, та любовь, что была у детей раньше, – цветочки по сравнению с тем, какая она у них сейчас.

– Нынешние дети вообще очень отличаются от тех, которыми были мы. Они почему-то играют вот в эти странные игры. В компьютере. И как будто отрываются от общения с внешним миром.

Вас пугает это?

– Мне кажется, это неправильно. Это же заменитель твоей реальной жизни. Он пожирает твое личное пространство. Этим страдают и взрослые люди. А жизнь очень конечна. И представляете, вот этот экранчик выжирает человека.

– Нет. Меня никогда в жизни там не было. Я знаю, что меня там есть несколько, но это не я. И у меня нет ни «ЖЖ», ни своего сайта – ничего. Я как-то не приемлю все это интернет-общение, особенно когда человек сидит в одной комнате с кем-то и виртуально общается. У меня времени и так мало. Хочется потратить его на любимых людей.

Как же вытаскивать людей из нереального мира?

– Мне кажется, это уже невозможно. Каждый взрослый сам для себя должен решить, как с этим бороться. А детям надо просто не разрешать.

Дочь к компьютеру не подпускаете?

– Нет, я за то, чтобы Ульяна ходила в музеи, знала историю искусств, была читающим человеком.

На съемочную площадку ее с собой брали?

– Да, один раз. Она приезжала ко мне в Таллин на съемки «Волшебного кубка». Посмотрела на девочку – главную героиню и сказала: «Ну, такую-то роль могла бы и я сыграть!» Но… не люблю все эти сю-сю про дочку. Давайте будем говорить по делу.

Черное не отвлекает от моего лица

Недавно вы выпустили еще одну собственную коллекцию, и в ней, как и в прошлой, немало вещей черного цвета. Почему?

– Я – фанатка черного. Он не отвлекает от моего лица. И потом, если ты свою жизнь посвящаешь не только праздности, но еще и работаешь, то он очень практичный. Например, завтра рано утром у меня съемка, а времени каждый день стирать вещи нет.

А «Черный квадрат» Малевича как воплощение черного цвета вам близок?

– Мне кажется, это такая концептуальная работа. И как раз она мне не близка. Я вижу в этом формализм. У нее же есть очень много вариаций. Я видела ту, которая была подарена Эрмитажу. Ну да, это был такой концептуальный ход, и он по-своему интересен. Но Малевич мне интересен другими работами.

Разделяете ли вы расхожее мнение о том, что сейчас саморазвитием занимаются в основном женщины, а мужчины в большинстве своем, увы, отстают от них?

– Матриархат уже был когда-то. В истории все повторяется: кольца, волны, круги. Женщины и правда сейчас волевые, выносливые. Более вменяемые, мирные, в отличие от мужчин. В них нет агрессивности. И мне хотелось бы, чтобы они еще больше вошли во власть.

Вы дружите больше с мужчинами или с женщинами?

– У меня практически нет друзей. Дружба – роскошь, а мне не хватает времени на самых любимых. И я скорее подарю время свое им, чем кому-то со стороны.

А на себя время остается?

– Ой, у меня столько всяких дел. Хотя бы чаю выпить. В спокойствии. Еще прекрасно, если не надо никуда бежать и за чаем и разговорами можно провести хотя бы несколько часов. Это приятно. Это такая роскошь. Это возможно где-нибудь в старости. В преклонной. Когда ты уже никому не нужен и можешь побыть сам по себе.

Любопытно, что…

…мобильник у Ренаты звонит, как старинный телефон:

– Ненавижу музыку в мобильных телефонах. Мне нравится звонок старого телефона. Такой, знаете, дребезжащий.

ФОТО Лена Сарапульцева

Это была настоящая эпопея - договориться об интервью с Ренатой Литвиновой. Она согласилась - и взяла паузу на несколько недель, стремительно устроила фотосессию и снова исчезла, предложила ответить на вопросы письменно - и в последний момент все-таки назначила встречу в кафе. Изысканно-вежливая и неожиданно прямая, неузнаваемая и похожая на свой кинообраз. Миссия показалась мне почти невыполнимой: попытаться увидеть мир глазами женщины-мифа, кумира и идеала тысяч поклонников.

Вы как-то написали: «Я не стала воспринимать другого ни как врага, ни как жертву. Я стала видеть в людях прежде всего ребенка». Что вы имели в виду?

Если человек меня начинает не устраивать, я вглядываюсь и пытаюсь на него посмотреть просто, без всех вот этих доставляющих моментов. Когда-то он был беззащитен, и конечно, внутри себя таким и остался. Может быть, подойти к нему с другой стороны и не тратиться на то, чтобы раздражаться. Тратиться на негативное неконструктивно, непродуктивно и невыгодно. Надо пропускать все это. Пропускать обиду. Когда тебе наносят какую-то обиду, уметь пропустить ее мимо себя, не расстраиваться, не обижаться. Это помогает.

Теория любви

В свободной, современной, остроумной комедии Анны Меликян, получившей Гран-при «Кинотавра»-2015, целое созвездие актеров и Литвинова в главной роли. Ее героиня, психолог, рассказывает студентам о химии любви, гормонах и волшебстве, а живет… так, как живет, параллельно научным теориям. Непредсказуемо. Но вы ее точно узнаете - по шпилькам, алой помаде, таинственной улыбке и морю обаяния - тому, с чем Рената, кажется, родилась.

«Про любовь» Анны Меликян
В остальных ролях: Михаил Ефремов, Мария Шалаева, Юлия Снигирь, Владимир Машков. В прокате с 10 декабря.

Вы в себе ощущаете детское начало?

Р. Л.:

Я знаю, что люди себя проявляют то детьми, то родителями, то стариками, мне все время кажется, что я между родителем и стариком. Я не нуждаюсь в том, чтобы меня опекали. Моя модель поведения и отношения к людям такая: у меня есть потребность человека направлять. Я очень долго не прерываю, например, какие-то рабочие отношения, потому что думаю, что люди сами должны от меня оторваться. Я должна пройти с человеком определенный путь, провести какое-то время, чтобы он сам отошел от меня. Разрыв не должен быть насильственным. Но и потакать людям, которые ошибаются, нельзя. Женщины иногда терпят, когда их обижают. Но так они потакают злодейству. Я вижу в этом не мягкость характера, а слабость: не сказать плохому человеку или тому, кто тебе близок, что он ведет себя нехорошо. Он нахамил, он обидел, он был агрессивен, жаден, нечуток, черств - проглатывая это, мы потворствуем тому, что он будет поступать еще хуже. А если человек ударил кого-то? И потом находит себе оправдания. Нельзя это пропускать.

Вы умеете сказать так, чтобы человек это принял?

Р. Л.:

Да, с возрастом я даже очень умею это сказать. Хотя в личной жизни я готова на компромисс. А в работе компромиссов не люблю. Любишь - значит принимаешь человека, любишь - значит его все-таки жалеешь. Я и сама ненавижу момент, когда меня контролируют, не дают дышать свободно. Это не любовь, это просто пленение.

ФОТО Лена Сарапульцева

А вы к себе снисходительны или тоже строги?

Р. Л.:

Бог его знает, я и так, и так. Мне кажется, конечно, надо себя любить. Но с другой стороны, хочется над собой работать. И личные отношения - это всегда работа. Но не только с моей стороны. Отдавая, я все-таки жду, что должен быть обмен.

В 2000 году вы сняли фильм «Нет смерти для меня» - монологи актрис, которым тогда было уже много лет. Вам нравится общаться со старыми людьми?

Р. Л.:

Я обожаю общаться с пожилыми людьми. Они всегда могут рассказать какую-то свою историю. Когда я снимала фильм «Нет смерти для меня», некоторые так сопротивлялись! Но я их уговорила. Меня полюбила Нонна Викторовна Мордюкова, с которой я потом подружилась. А Татьяна Окуневская мне так и не простила, что так много было Мордюковой в фильме: «Я не понимаю, зачем так много этой скучной и однообразной Мордюковой». Прямо ревность, личные счеты! Окуневская была женщиной до конца. Есть люди, которые любят принадлежать, а она, наоборот, любила обладать. Была собственником. Страсти в ней кипели - можно позавидовать. А к Лидии Смирновой я пришла в первый раз, как дура, в красном платье, с помадой, с макияжем… И все: она меня ненавидела всю дорогу. Потом как-то на съемках я была уже такая измученная, зачморенная, что Мордюкова меня не узнала. Говорит: «Где Рената?» Она подумала, что я дочка Литвиновой.

Я тоже вас с трудом узнала в нашу первую встречу - ничего общего с ярким экранным образом! Вы много раз говорили, что не хотите быть как все. Что вы имеете в виду?

Р. Л.:

Мне просто не нравятся люди, которые тебя редактируют. Вот, мол, тебя осудят! Или мне говорили: «Ты должна дать опровержение. А то мало ли что про тебя подумают?» Да мне наплевать, что про меня подумают. Я не буду давать никаких комментариев. Какой я живу жизнью, с кем, куда… - нет! Я потом узнала, что женщин, которые родились в мой год Огненной Лошади, сжигали - они были негодные для семейной жизни. Я вот, видимо, не гожусь. Я хочу свободы, не хочу подходить под эти устои. Не то что все обыкновенные, а я необыкновенная, нет. Вы будьте такими, какие вы есть, - не диктуйте мне, какой мне надо быть. Понимаете?

ФОТО Лена Сарапульцева

Вы помните что-то, что вы сделали против течения, наперекор всему?

Р. Л.:

Вот когда я разводилась, были всякие слухи - я не давала ни одного комментария. Потому что не хотела ни оправдываться, ни объяснять ситуацию. Я считаю это абсолютно ниже своего достоинства.

«Любишь - значит принимаешь человека, любишь - значит все-таки его жалеешь»

А «не надо этого снимать» вам говорили когда-нибудь?

Р. Л.:

Вот как раз про «Нет смерти для меня». Продюсер позвонила в страшной панике, прямо кричала в трубку: «Что ты снимаешь? Ты же снимаешь одни говорящие головы! Это же не монтажно!» После этого я не стала показывать вообще материал. Еще мне оператора тогда дали. Я ему говорю: «Ставьте так камеру», а он меня не слушает: «Это неправильно, мы будем снимать издалека!» Ну тут уж я ему сказала: «Тра-та-та, вы будете ставить камеру так, как я скажу». И он меня быстро понял. Я потом смонтировала картину, им отдала, они мне позвонили: «Мы решили тебе выписать премию!» Стали сразу эту картину отдавать на все фестивали. Мне предлагали показывать, как эти бабушки салат режут на кухне. А я хотела, чтобы они были звезды, дивы. Красивые. Мы их красили, свет по сто часов выставляли, фильтры... Я пыталась их снять как можно красивее.

Вам что больше нравится: снимать, сниматься, писать свои сценарии, рассказы?

Р. Л.:

Мне очень нравится снимать и очень нравится писать. И рисовать еще. Eсли бы у меня не было потребности снимать свои тексты, я бы никогда этого не делала. Мне огромное удовольствие приносит сам процесс съемок, процесс «сочинительства» того, что я могу перевести в изображение. Мне одинаково важны и диалоги, произнесенные героями, и само изображение. А сниматься вообще не люблю. Это для меня просто кошмар. Мне очень нравится самой стоять за камерой. Я это обожаю.

ФОТО Лена Сарапульцева

Все выстраивать, контролировать, делать по-своему?

Р. Л.:

Да, когда я создаю свою вторую реальность. Это самое увлекательное. Кино должно быть твоим личным, авторским. Другой человек так не может увидеть. Наверное, поэтому мне неинтересно социальное кино, документальное, бытовое и не оторванное от унылой повседневности. Мне в моем кино важнее всего показать мою версию сна о жизни. Саму жизнь я могу посмотреть и так. Из окна, например, или на улице, где только и «уворачивайся от суеты, нападений и агрессии». Хотя я обожаю интересоваться людьми и их историями, во мне нет барьера - вдруг заговорить с незнакомцем. Особенно если этот человек ведет какой-то нетривиальный образ жизни, пережил потрясение или путешествие.

Но ведь фильм о судьбе звездных актрис - это же был документальный проект?

Р. Л.:

Все равно я их погрузила не в реальность! Я сделала каждой мейкап, образ. Во время мейка они готовились к тому, что они звезды, дивы, а не какие-то пожилые женщины, которые должны резать овощи на кухне. Это, по-моему, никому не интересно.

«Мне в моем кино важнее всего показать мою версию сна о жизни. Саму жизнь я могу посмотреть и так. Из окна, например»

Свою старость вы себе какой представляете?

Р. Л.:

Свободной. Все-таки главное - свободной. Я как-то своей дочери сказала: «Я с тобой жить не буду, ты уж больно у меня властная». Мне вот скоро пятьдесят, а она мне - «Где ты была? Во сколько ты пришла домой? С кем ты была?» Что это такое, говорю. Я буду старенькая, худенькая, а ты меня вот так будешь мучить: «Когда ты вернешься домой?» А я, может быть, хочу погулять, со старичками какими-нибудь познакомиться, мало ли что… Я вообще считаю, что родители должны жить отдельно от детей. Ну если ты не болен и не находишься совсем в состоянии паралича.

Вам удалось отпустить дочь?

Р. Л.:

Я ее не отпустила, а оторвала от сердца. Конечно, она тоже чуть-чуть «подстрадывала», но отрыв пережила относительно легко. В Москве она сменила одну школу, вторую, третью… А сейчас ей все нравится, ей во французской школе хорошо. Она самостоятельная совершенно, 14 лет, взрослая, у нее свое понимание, свои понятия. Я ее очень уважаю. Она, например, мне говорит, что дети не должны одеваться в бренды. Она дружит с девочкой, которая одета крайне скромно, а ее отец - владелец сети магазинов, которая даже у нас есть. И никогда в жизни не подумаешь, что этот человек - миллионер.

ФОТО Лена Сарапульцева

Вы чувствуете себя сильным человеком?

Р. Л.:

Я не претендую на то, чтобы быть сильной, но какая-то живучесть во мне определенно есть. Все равно встаешь и идешь дальше. Но сила - это значит и давить все живое, я не хочу такой силы.

Вы человек раннего развития или позднего? Как вы ощущаете время, свой возраст?

Р. Л.:

Мне кажется, я страшно изменилась. И очень много сделала для того, чтобы быть вне клише. Меня часто спрашивают про мой образ - придуман или выстрадан. Уж точно, я ни у кого его не копировала. Если женщина с любым набором внешних данных не покрасивела к 30 годам, то она просто глупа. Иногда нужно идти против всех и оказаться правой - потом.

Кем вы восхищаетесь?

Р. Л.:

Есть такие люди в моей жизни, которые преподнесли мне… показали мне такое сначала дерзкое поведение, а потом они оказывались совершенно правы. Они делали что-то и не могли по-другому. Потому что цель в жизни каждый назначает себе сам. Вот Кира Муратова, у которой фильмы смывали. И иногда она принимала такие странные решения - а потом я видела, что она была права. Земфира, например, тоже такая. Я хочу сказать, что не было ни одного ее такого искреннего поступка, который бы не был оправдан. Потому что когда ты поступаешь естественно для себя, ты всегда будешь отблагодарена судьбою во много раз. За то, что ты себя не ломаешь.

Что еще вам бы хотелось сделать в жизни?

Р. Л.:

Мне бы хотелось еще снять несколько хороших фильмов, а потом я бы пошла писать. Жила бы тихой жизнью. Сейчас я тоже пишу, но все ерунду какую-то, а чтобы писать по-настоящему, нужно уйти от всех остальных дел, отойти от суеты, предать себя некоей аскезе. Я не верю людям, которые делают сразу несколько дел. Я вообще на свой счет не думаю… Мне даже некоторые люди говорят: «Я завидую тому, как ты легко относишься к тому, что ты делаешь». Я не придаю этому такого уж значения… Я вот люблю фильмы Тарковского, но где же у него чувство юмора к себе? Или вот, например, какой добрый, какой светлый, какой ироничный Феллини, он не боялся быть смешным! Как он любит смешных людей, какие они у него трогательные… Для меня это вообще самый лучший режиссер, один из самых лучших. Или Билли Уайлдер. У него герои и серьезные, и одновременно смешные. Ведь относиться очень серьезно к жизни могут только дураки!

Едина во всех лицах

Родилась 12 января 1967 года в Москве в семье врачей. Родители расстались, когда Ренате был год. Когда она училась на сценарном факультете ВГИКа , Сергей Соловьев предложил Валерию Рубинчику снять фильм по ее сценарию «Нелюбовь» (1991). Автор 12 сценариев , в том числе к «Стране глухих» Валерия Тодоровского (1997). С 1993 года сотрудничала с Кирой Муратовой : («Увлеченья», 1994, «Три истории, 1997). Славу и Государственную премию ей принесла роль медсестры в фильме «Граница. Таежный роман» Александра Митты (2000) . Первый брак продлился всего год, во втором - с бизнесменом Леонидом Добровским – в 2001 году родилась дочь Ульяна , а в 2007 году они развелись. Еще одна ипостась Литвиновой - режиссер, в том числе концертных фильмов для Земфиры и роликов для Rado и L’Oréal (Рената была посланницей красоты марки L’Oréal Paris). Самые личные ее киновысказывания - «Богиня: как я полюбила» (2004) и «Последняя сказка Риты» (2012) . Сыграла три роли в МХТ им. Чехова, одна из них - Ромэйн в детективе Агаты Кристи «Свидетель обвинения» (даты спектаклей см. на сайте mxat.ru)

Режиссер, актриса, сценарист, светская львица и главная богиня отечественного кинематографа дала новое интервью, в котором рассказала обо всем и сразу: и про планы на Новый год (в гостях у друзей), и про новый проект с , и про грядущие президентские выборы (спойлер: Путин — лучше всех) и даже про Ксению Собчак.

Полная версия интервью появится только в январе, пока же в сети доступен небольшой отрывок..

Про харассмент

Вы знаете, у меня даже не было шанса вот так с кем-нибудь переспать, чтобы куда-нибудь там после этого рвануть. Но, разумеется, я знаю случаи, когда режиссеры используют свое положение и могут приставать. Со мной тоже бывало такое, но это было так смешно! И это все равно не было сопряжено с тем, что моя карьера была под угрозой и меня насиловали или принуждали.

Я матерая дама, попробуй ко мне пристань. А потом, может, ко мне никто и не пристанет в моем возрасте. Я тоже отдаю себе в этом отчет.

Не представляю, чтобы меня взяли и заставили что-то такое делать. Особенно такой страшный мужчина, как Вайнштейн. Это просто невозможно. Столько даже не выпить...

Про Гошу Рубчинского и Земфиру

Мы запускаемся с нового года с фильмом, который будет сделан по мотивам моей пьесы " ", которая сейчас идет во МХТе. Моя мечта — что мы наконец-то снимем этот фильм.

Земфира будет писать музыку к фильму. Для " " она написала совершенно выдающуюся музыку. Это живущий среди нас гений.

Рената Литвинова в спектакле "Северный ветер"

Про Путина

Про балет "Нуреев" и дело Кирилла Серебренникова

Хорошо бы его еще доделать. Есть некоторые , которые сделаны совершенно блестяще, а в некоторых сценах было видно, что это сырые наброски. Но все равно это совершенно потрясающая идея сделать эту биографию.

Я так печалюсь <за Кирилла>. Я, конечно, хочу, чтобы его скорее и все это скорее решилось. Это мой коллега, и я очень переживаю за него.

Про Ксению Собчак

Мы все знаем очень много о . Это единственный кандидат, который очень прозрачен. Но то, с какой силой она рванула, с достаточно сильной командой... Это вызывает вопросы: откуда возникла эта идея, что, будучи просто редактором глянцевого журнала и достаточно успешной телеведущей и журналисткой, она вдруг возымела ? Это достаточно неожиданно и, может быть, даже подозрителньо.

Но я вижу, как это ей приносит счастье, как она получает удовольствие... Кто стоит за ней — я не понимаю.

Про политику

Мне нравятся женщины, которые хотят быть в политике. Но к политике я отношусь как к самому грязному жанру.

Фото Кадры из видео/Instagram

Вы рискнули потратить все деньги, чтобы сделать то, что хотели. А в повседневной жизни вы практичны?

Я часто боюсь узнать, сколько у меня осталось денег. Я даю в долг, изначально понимая, что не вернут. Но мне некомфортно быть кому-то должной, и я никогда не брала кредитов. Я, конечно, растратчица. Мое максимально практичное решение – снять фильм на последние деньги!

Скажите, а вы занимаетесь домашними делами?

Я могу помыть полы, приготовить завтрак или ужин, но вообще быт меня угнетает и выбивает из колеи – вокруг меня, если начинаю убираться и раскладывать вещи, образуется еще больший беспорядок, и я терплю фиаско. Меня охватывает отчаяние от зря потерянного времени, ведь я могла его потратить на написание рассказа – у меня это получается лучше.

А магазины доставляют удовольствие?

Во всех аэропортах мира обожаю посещать часовые бутики. Я фанат часов Rado.

Вещи вы себе как подбираете? Без чего нельзя представить ваш гардероб?

Сейчас я склоняюсь к некоей униформе – маленькое черное платье или костюм – юбка и пиджак, который когда-то придумала Шанель. С возрастом только юбки удлинились… Достаточно жалко выглядят молодящиеся дамы, да и мужчины тоже. Я сейчас запрещаю себе покупать одежду и запасаюсь лишь тем, что быстро снашивается, – туфлями и черными свитерами, которые ношу всю жизнь. Даже когда у меня не было денег в юности, я находила способ одеваться элегантно – черная юбка-карандаш, черный свитер и шпилька. Так можно и утром, и вечером быть уместной. И еще – чистые волосы.

Туфли, джинсы, сумки: модные любимчики звезд

• Подробнее

Да, вы всегда элегантны, но порой не боитесь надеть и что-нибудь эдакое. На одну из премьер пришли в платье с крысами… А замечали ли вы, что какой–то штрих, вроде яркой помады, после вашего выхода стал модным?

Все-таки у меня нет той степени психзаболевания, чтобы я находила параллели между моей красной помадой и ее влиянием на женские массы.

Вам приписывают фразу, что из любой женщины за 5 минут можно сделать красотку. Поделитесь, как.

Я никогда этого не говорила! Если дама изначально далека от совершенства и внешне и внутренне, то этот процесс может занять десятилетия! А совет прост: надо меньше есть, держать свой студенческий вес, больше читать и всегда чему-то учиться, чего-то хотеть. Еще ради кого-то жить, любить не только себя и близких, сострадать, помогать, делиться. Внешность твоя – это прежде всего мозги, воспитание. А если послушать самых уважаемых мною мужчин, то в женщине ценятся доброта и способность радоваться. В детстве на меня произвел впечатление рассказ Бунина «Легкое дыхание». Все-таки загадку в женщине никто не отменял.

По части загадки вы дадите фору многим. Но я о земном: в интернете есть данные, что при росте 176 см ваш вес 58 кг. Это генетика или ваши усилия?

Генетика генетикой, но я смотрю на себя критически. В какой-то момент я поняла, что не могу оставаться худой без усилий. Помню, вопрос состоял в том, чтобы убрать лишние 3 кг, но у меня не получалось, даже если я мало ела. Тогда я стала заниматься физическими нагрузками, вспомнила свое спортивное прошлое. Месяца три вообще ничего не менялось, но постепенно вернулись мои 58 кг. Но на фитнес я не хожу, чтобы не тратить время. Либо сама занимаюсь дома, либо ко мне приезжает тренер, что бывает не так часто. Минут по 40 на дорожке – почти каждый день. Качаю пресс – еще минут 20. Пожалуй, это мой минимум, но его достаточно, чтобы держать метаболизм в режиме сжигания. А недавно сбылась моя мечта 10 лет: я поехала в санаторий на 7 дней!

На диетах не сидите вообще?

Я особо себе ни в чем не отказываю, но не ем жареное, жирное, торты всякие, мясо, водку, наконец, тоже не пью – это для меня какие-то яды. Но обожаю и бокал хорошего шампанского, и спагетти где-нибудь в Италии. Но если надо похудеть, у меня нет проблем с тем, чтобы перестать есть. Лучше поголодать, чем чувствовать себя жирной и прятаться в широкие одежды – это так портит настроение! Просто вес нельзя запускать. 20 килограммов практически нереально скинуть без титанических усилий, а убрать лишние три можно за неделю.